Интервью: В Новосибирской области крутые благотворительные организации

Марина Аксенова - директор детского благотворительного фонда «Солнечный город». Фонд с 2007 года помог более чем 30 тысячам детей, работает в 13 регионах России, его поддерживают 35 тысяч людей. В прошлом году в реализацию проектов было вложено 80,9 млн руб. Все фото: «Солнечный город»

— Марина, в январе вы общались с Владимиром Путиным по поводу проблемы «больничных сирот». Были ли результаты?

— По итогам встречи появились два поручения, был назначен ответственный за их исполнение и сроки. 1 июля 2020 года — дата, когда должны были быть внесены изменения в законодательство. Но в связи со сложившейся обстановкой: пандемия, общенародное голосование, наш вопрос снова оказался не в приоритете.

Порочность практики очевидна: для детей раннего возраста большие дозы гормона стресса — кортизола — страшная вещь. У нас дети постоянно испытывают боль, одиночество и ужас от того, что они в незнакомой обстановке, одни.

По новым поправкам, государство «берет на себя обязанности родителей в отношении детей, оставшихся без попечения», и выходит, у нас государство — жестокий родитель, который отправляет двухлетнего человека на операцию проходить этот сложный путь в одиночестве.

По данным Минздрава, в домах ребенка по всей стране находится почти 8 тысяч детей до 5 лет. Каждый из них успевает несколько раз попасть в больницу с обычной простудой или обострениями тяжелых хронических заболеваний.

Зинаида Секачева, няня проекта «больничные дети». В год в больницах России находится 12 тысяч «больничных» детей, которое живут в больницах без сопровождения и поддержки взрослого 

Вместе с ними в палатах могут лежать здоровые малыши — они не болеют, они просто ждут в больнице, пока для них найдут новых родителей или определят в детский дом. У персонала больниц нет возможности сидеть с ними, ставки няни в расписании больниц нет. Фонд оплачивает работу таких нянь.

— Как пандемия повлияла на проекты фонда? На жизнь подопечных ребят?

— Был некий эмоциональный коллапс, и нас это не минуло. Но няни как ухаживали за детьми, так и ухаживают, мы минимизировали риски, доставляем их на работу и с нее на такси. Служба профилактики по отказникам также работает, женщины рожать не прекратили.

Видим, что растет число обращающихся за помощью. Раньше большая часть приходящих — это были семьи «проблемные», теперь добавляются те, кто сейчас падает в финансовую яму. Потеря работы, снижение дохода и, если на это накладывается непредвиденная ситуация, вроде необходимости покупки дорогих лекарств или развод, — людям приходится тяжело. Плечо помощи должно быть подставлено оперативно, в отличие от бюджета, где все долго.

Одновременно в обществе повышается неопределенность, люди стали хуже жить и меньше жертвовать. В этом году в традиционном апрельском марафоне «Дне работы за день заботы», где собираются средства на работу нянь с «больничными» сиротами, приняло участие больше людей, но средняя сумма пожертвований стала меньше.

Из-за пандемии волонтерские наставнические проекты были перенесены в онлайн-формат, но это не совсем то. Идея проекта была именно в живом общении ребенка из детского дома и взрослого. В проекте «Наставничество» участвует 421 пара ребенок-наставник из Новосибирска, Томска, Красноярска и еще восьми городов. В рамках проекта у подростка из детского дома появляется значимый взрослый — старший друг, который будет искренне интересоваться его жизнью и поддерживать его.

— Как вы пришли в фонд?

— Когда я пришла, фонду был год. Учредители искали управленца, который мог бы им заняться. А у меня был опыт в бизнесе и желание работать не в коммерции.

Бунтарский характер и много кипучей энергии не позволяли мне просто сидеть в декрете. Муж прикрывал тылы, я могла себе позволить заниматься чем угодно. Но я хотела попасть в историю с фондом. И попала: в итоге муж остался без борщей, но не перестал меня поддерживать. Мне часто снятся решения и рабочие идеи, я не умею делить жизнь на работу и жизнь вне работы. Для меня это вообще никакая не работа, это жизнь. Но за все эти 13 лет я ни разу не хотела ее изменять.

— Вы экономист, пришли из «мужской» отрасли, торговли стройматериалами. Как этот бизнес подход влияет на работу фонда?

— В «Солнечном городе» общепринятыми являются технологии бюджетирования, планирования, оценки эффективности проектов. Я редко вижу это в других социальных проектах.

У меня есть нюх на эффективность, когда ты чувствуешь результат и идешь на него. У меня сверху не было никого. я сама строила систему.

В Новосибирской области очень крутые благотворительные и общественные организации. Сейчас я обучаю приемам других руководителей фондов и уверена, что НКО надо учиться у бизнеса, а не у других общественников.

— Благотворительный фонд — история про пожертвования?

— Для меня это история про поиск единомышленников. Я не могу просить, это противоречит моей внутренней философии. Я ушла в партнерство. Да, я профи в вопросе, как помогать детям. Если вы разделяете мои ценности и устремления, — гоу со мной. Я рассказываю о том, кто мы, и зажигаю желание присоединиться.

Я испытываю большую благодарность к своим партнерам, она диктует особые требования к эффективности трат фонда. Вот человек мог бы в кино сходить или ресторан, а он нам доверил свои деньги. Мы должны сделать так, чтобы каждая копеечка сработала и не была потрачена впустую.

— У фонда есть учредитель и социальный партнер — NL. Как строится взаимодействие с ним, как фонд появился?

— Все началось с визита Дмитрия Хохлова и Юлии Гольдорт в детский дом для умственно отсталых детей в Ояше. Они глубоко прониклись темой. Почему-то не возникло идеи просто дать денег и все. Они решили заняться благотворительностью профессионально, вкладывать в фонд ради глобальных системных изменений.

Системная поддержка NL дает возможность реализовывать масштабные и общественно-значимые проекты. Фонды, которые не имеют такого партнера, обречены на ежедневное латание дыр в бюджетах проектов и изобретение способов привлечь деньги. NL не вмешивается в непосредственную работу фонда, нет диктата. Мы — единомышленники.

Без поддержки всей огромной команды NL мы рисковали бы остаться провинциальным фондом с глобальными идеями и мизерными ресурсами. На мой взгляд, такая активная форма профессиональной благотворительности — это хороший тон для любой крупной компании.

В рамках проекта «Как дома в Ояше» у детей появляется близкий и неравнодушный взрослый, который знает потребности ребенка, понимает его желания и находится рядом в любой ситуации

— Как вы видите задачи фонда? Вы говорили, что ваша цель — поменять систему.

— Мы не занимаемся так называемый «мандариновой благотворительностью», мы не носим подарки в детский дом и только. Мы действительно занимаемся изменением системы. Например, у нас работают психологи, которым мы оплачиваем зарплату, выезжающие в роддома на отказы от детей.

Когда я прихожу в учреждение, невозможно смотреть в глаза ребятам. Ты понимаешь, что не можешь их забрать и сделать так, чтобы их другой забрал. У меня такой мотор внутри запускается, чтобы сделать так, чтобы им было лучше и легче жить.

Почему семьи там оказываются? Есть список таких факторов — переезд в другой город, ситуация, когда один из родителей лишается работы.

Сейчас в России обсуждают разработанную госпрограмму «Десятилетие детства», ведомства вносят предложения по программам улучшения. Посыл, который идет, не понятно к каким улучшениям должен привести, что изменить, на что принципиально повлиять.

Причины социального сиротства не прорабатываются, а там алкоголизация — это 40% проблем. Вот и смотрите трансформацию в задачах фонда — от проекта «сухая попа», когда мы собирали деньги на подгузники для отказников, до стремления изменения системы на уровне государства.

Так родился проект «Новая семья», реализуемый в Новосибирской области, большой проект помощи семьям. Мы работаем с семьями, которые принимают к себе непростых детей.

В 2020 году фонд начал работать с причинами попадания детей в учреждения. Появилась программа «Защитники детства». Это новый совместный проект фонда «Солнечный город» и Министерства труда и соцразвития Новосибирской области. Миссия проекты не допустить, чтобы ребенок попал в детский дом. В числе векторов — технологии раннего выявления проблем в семье.

Работа ведется с семьями, находящимися в кризисе. Часто они не способны сами решить свои проблемы. Назначается куратор семьи, который становится ее наставником и другом. Он помогает получить пособие, встать на учет в детсад, сходить в больницу, разобраться с кредитами. Его функция — помочь семье сделать так, чтобы дети остались дома.

Еще одно направление — обучение специалистов отделов опеки и попечительства, разработка нормативных документов, которые будут способствовать более логичному перемещению детей, создание алгоритмов межведомственного взаимодействия.

— Ситуация с системными вопросами может решаться на региональном уровне?

— Да. Наш регион в этом плане благополучен, мы все, что могли, сделали.

Я могу с гордостью заявить о том, что уже шесть лет в Новосибирске детей без медицинских показаний в больнице не размещают. Я этим очень горжусь, потому что изначально детский фонд «Солнечный город» был создан для того, чтобы помогать отказникам в больницах. Наши няни работают только с больными детьми, здоровые направляются сразу в детские дома. Многое можно было бы решить и на уровне субъекта, если бы была воля.

— Марина, вас звали во власть или в политику?

— Да, неоднократно. Я не хочу. Это мешает решать задачи и добиваться результата.

— Результат в бизнесе и в благотворительности — чем отличаются?

— Критерии не отличаются, а вот продукты разные. Морального удовлетворения столько в бизнесе нельзя получить. Это такой долгоиграющий кайф.

Когда видишь цель и достигаешь ее, дух захватывает. И ты ныряешь глубже. В благотворительность заходят многие, а остаются те, кто не может остановиться.

— Фонд начинал с одного проекта, сейчас их десяток.

— Когда меня спрашивают, какова цель существования фонда, я удивляю людей, когда говорю, что у любого фонда цель — закрыться, ликвидировать эту целевую аудиторию, для которой он работает. Не просто помочь, а ликвидировать, чтобы ее не было совсем. Вот это правильный подход.

Как развивался наш новый проект «Наука правильной заботы» в детских домах? Модернизация системы изнутри — привычки и сознания — сложная штука. Представляете, сколько в учреждениях людей, которые не хотят ничего менять, а сколько тех, кто и рад бы, но завален работой?

Нам нужно за каждым коллективом детского дома закрепить постоянного тренера, а тренеров тоже обучить, плюс внедриться в локальные акты учреждений. Предполагалось, что мы реализуем проект в четырех детских домах. Сейчас кроме Новосибирской области, проект работает в Перми, Калининграде, Нижнем Новгороде и Томске.

У меня нет профессионального выгорания, как бы банально это не звучало. Почему? Потому что, во-первых, я бунтарь. Как только я начинаю закисать, я сразу же придумаю новый проект. Ты всегда можешь стать лучшей версией себя. Это то, что я могу на себе вытатуировать. Когда я остановлюсь — это смерть.

Я не лидер-одиночка. У меня есть правая рука, Аня Волкова. Я бунтарь, лидер, идея, огонь. Она душевный лидер. Попить чаю, поговорить, настроить. Наработанный управленческий опыт показывает, что человек максимально эффективен, когда он счастлив. Я хочу, чтобы люди в моей команде были максимально счастливы.