Сергей Артеменко: коррупция растет вместе с инвестактивностью региона

Сергей Артеменко, заместитель руководителя Следственного Управления Следственного комитета Российской Федерации по Новосибирской области (Фото: предоставлено РБК Новосибирск пресс-службой ведомства)

В регионе следователями в целях обеспечения причиненного ущерба и судебных решений был наложен арест на имущество обвиняемых на сумму более 201 млн. руб. Это почти на 43,6% больше, чем годом ранее. Об изменениях в структуре преступности, эволюции форм взяток и сложностях расследования — в интервью РБК Новосибирск с Сергеем Артеменко, заместителем руководителя Следственного Управления Следственного комитета Российской Федерации по Новосибирской области

— Какова, по вашему мнению, специфика Новосибирска в разрезе коррупционных преступлений?

— Могу сказать, что она связана с географическим расположением города и, в частности, с особенностями экономики региона.

Новосибирск — это крупный промышленный центр, здесь работают предприятия машиностроения, металлургии, химической и пищевой промышленности. Город является важным транспортным узлом в сфере грузоперевозок. Здесь находится крупнейший в Сибири аэропорт, который связывает город с десятками стран мира, и Транссибирская магистраль. Кроме того, сегодня Новосибирск — третий по численности населения город в России. В последние годы здесь активно строятся новые жилые кварталы, развивается инфраструктура, внедряются современные технологии. С каждым годом город становится все более привлекательным для жизни, работы и инвестиций. Объемы коррупции растут вместе с инвестактивностью.

Хочу отметить, что противодействие коррупционным преступлениям остается одним из главных направлений деятельности Следственного Управления. Уголовное преследование осуществляется независимо от должности и статуса лиц. В целом основную долю таких расследований составляют преступления о взяточничествах, меньше о мошенничестве, присвоении и растрате. Вместе с тем органами следствия продолжается активная работа по пресечению коррупционных преступлений среди чиновников различного уровня, в сфере приоритетов — нацпроекты и госпрограммы.

— А количество уголовных дел, связанных с коррупцией, растет?

— В этом году прирост преступлений коррупционной направленности незначительный. Основные наши усилия сосредоточены, в частности, на своевременном выявлении таких преступлений, привлечении к уголовной ответственности виновных лиц, установлении и устранении их причин и условий, возмещении причиненного преступлениями ущерба.

Влияние оказывает в том числе и растущая деловая активность региона. Помимо этого, растет информационная прозрачность — в инфополе такие уголовные дела освещаются намного чаще и активнее.

Структура коррупционной преступности сложна. В классическом понимании сюда относятся: дача и получение взятки, посредничество во взятке, мелкое взяточничество и коммерческий подкуп. Но на деле, есть пул других преступлений, которые при определенных условиях тоже могут стать коррупционными, — мошенничество, присвоение и растрата, контрабанда, незаконная рубка леса, оборот ценных биологических ресурсов.

— Часто ли в делах выявляют дополнительные эпизоды?

— Да. По итогам первого полугодия этого года мы направили в суд 70 уголовных дел. При этом на них приходится около 150 преступлений. Получается, что в среднем в каждом деле — два-три дополнительных эпизода. И зачастую такие цифры связаны с действиями тех, кто совершил преступление.

Согласно уголовному кодексу, тот, кто дал взятку, освобождается от уголовной ответственности, если сообщит о преступлении сотрудникам правоохранительных органов. Есть случаи, когда мы действительно освобождаем взяткодателей от уголовной ответственности, если они добровольно сообщают о совершенном преступлении либо о вымогательстве взятки.

Нередки случаи и заключения соглашения сотрудничества со следствием до суда. Так как наказание за такое преступление очень суровое и в виде меры пресечения чаще всего избирают заключение под стражу, то, естественно, взяткополучатель крайне в этом сотрудничестве заинтересован. Он может сообщить о дополнительных эпизодах, соучастниках, сокрытом имуществе.

— Как меняется сумма взяток?

— Она растет, но определять среднее арифметическое — некорректно, так как разброс по сумме достаточно большой. Например, мы выявляли взятки как в десятки тысяч рублей, так и в несколько миллионов.

Сумма взятки зависит и от сферы. Меньше они — в исконно коррупционных сферах — здравоохранении и образовании. В сферах строительства и ремонта — намного больше. Например, за невыученный экзамен можно проставить зачет за 20 тысяч рублей, другое дело — взятки в сфере строительства многоэтажных жилых домов, где крутятся огромные деньги.

— В последнее время в делах фигурируют взятки не только в «конвертах», но и услугами, подарками — можно ли говорить, что их форма эволюционирует?

— Безусловно. Если раньше это были наличные, то сейчас распространение получает электронный денежный оборот — перечисление на расчетные счета, открытые на лиц, аффилированных со взяткополучателем, криптоденьги. А также — завуалированные взятки — подарочные сертификаты в брендовые магазины, дорогие подарки. Один из ярких примеров: портфель из крокодиловой кожи.

— Брать «подарки» легче?

— Да, здесь работает психология. Первый раз взять незаконные деньги — это определенный стресс. А когда это — подарочная карта — кажется, что уже не так и страшно.

— Как следователь понимает, что подарок чиновнику или правоохранителю может быть взяткой?

— Антикоррупционное законодательство четко регламентирует данный аспект. Выявляем и доказываем, с какой целью вручили подарок. Нельзя просто так прийти в госорганы и его подарить. В случае получения подарка необходимо уведомить руководителя организации.

Есть понятие взятка-благодарность. Больше распространена в медицине: получить место в лучшем роддоме, выбрать определенного врача. Это тоже уголовно наказуемо.

— Последние годы запомнились нам большим количеством громких коррупционных дел в отношении действующих и бывших высокопоставленных чиновников. С чем связаны такие активные «посадки»?

— Для следователя, при возбуждении уголовного дела, нет разницы — перед ним власть имущий человек или обычный предприниматель. Здесь нюансы только в технических моментах — объеме доказательств, сложности проведения следственных действий, процедуре предъявления обвинения.

— В чем сложность расследования коррупционных преступлений?

— Подобные уголовные дела в принципе являются одними из самых непростых в силу разных причин.

Во-первых, участники преступления заинтересованы, чтобы их вина и причастность к совершенному не была доказана, так как они действуют совместно с получателем взятки. У каждого из них своя цель: у взяткодателя получить желаемое за взятку, у получателя и посредника — желание легкой наживы. Кроме того, расследование подобных дел требует изучение большого объема нормативных документов, регламентирующих деятельность должностного лица.

По таким делам привлекаются к ответственности лица, имеющие высокий образовательный уровень и социальный статус, они тщательно продумывают свою позицию защиты, используя, в том числе, свои профессиональные знания.

Мы работаем с банковскими учреждениями, ФНС, Росфинмониторингом, оперативными службами, проводим судебно-бухгалтерские экспертизы, аккумулируем финансовую аналитику для установления денежных потоков.

Основанием для проведения предварительной проверки фигуранта может послужить, как я уже говорил, заявление гражданина, результаты деятельности оперативных служб.

Доходы подозреваемых и членов их семей выступает предметом исследования по всем делам, связанным с коррупцией. Их анализ позволяет установить имущество, на которое впоследствии судом может быть обращено взыскание.

— Если говорить о криминальных авторитетах, «положенцах», преступных группировках — они еще существуют?

— В глобальном понимании от этих трендов страна отошла, но имеют место быть единичные случаи. Организованная преступность претерпела некие изменения. Поменялись роли в преступных группировках. Один ответственный за вывод денег, второй — за подготовку преступления, третий — за его реализацию, четвертый — за инструменты. Как таковой насильственный отъем активов остался в прошлом.

— Есть ли какие-то разработки, подходы, которые могут помочь следователям в анализе данных при расследовании преступлений?

Искусственный интеллект может использоваться в ходе расследования уголовных дел. Например, следователь может установить несоответствие в сведениях о доходах чиновника и его реальными расходами, а также исследовать сферы с высокими коррупционными рисками.

Конечно, мы используем ИИ- инструменты, но живой ум следователя никакая машина не способна заменить.

Следите за деловыми новостями РБК Новосибирск в Telegram-канале и в группе ВКонтакте