Олег Иванинский: поликлиника и больница — не магазин шаговой доступности
— Олег Иванович, где, по вашему мнению, перспективная точка роста по взаимодействию частной и государственной медицины?
— Сейчас инвесторам предлагаются поликлиники, первичная помощь в рамках системы ОМС на условиях подушевого финансирования. Есть в России опыт, в Ленинградской области, например. Мы ведем по этому поводу переговоры с несколькими структурами. Здесь есть свои нюансы. Первый — частник идет туда, где есть объем помощи.
Часто бывает, что бизнес начитает перебирать — это мне интересно, а прививки и диспансеризация — нет. Так не пойдет, требования к первичному звену везде одинаковые. Третий нюанс — требование длинных гарантий. Медицина — это длинные инвестиции, долгие сроки окупаемости, бизнес хочет гарантий, что рядом не построят еще одну поликлинику, или рядом с коммерческим МРТ-центром не откроют государственный. Мы такие гарантии дать не можем, в этом некая дилемма.
— Говорят, врачи уходят в частные клиники.
— Нет. Там нужны опытные врачи «с базой»: чтобы сам пришел и клиентов привел. После вузов ребята тоже в частной медицине не нужны. Они идут к нам. Если мы даем высококвалифицированному медику возможность заработать в государственной поликлинике, ставлю на то, что «бегать» по частным клиникам он не будет.
— Ильченко, директор «Медпарка», говорил, что есть некий тренд, что частная медицина от первичного звена шагнула дальше, к высокотехнологичной медицинской помощи. Согласны?
— Не согласен. По сути к категории высокотехнологичной медицинской помощи относятся у нас в основном федеральные институты: клиника Мешалкина, ННИИТО, Федеральный центр нейрохирургии, ее оказывают и наши подведомственные больницы — Областная клиническая больница, Городская клиническая больница № 1 и другие. На всю Россию есть один высокотехнологичный частный протонный центр под Санкт-Петербургом — «Лечебно-диагностический центр «Медицинский институт имени Сергея Березина». Видите ли, высокотехнологичная медицина — высокорисковая. У нас абсолютное большинство частных медцентров работают на уровне профосмотров. Забрали у нас ту нишу, которая нерисковая. Или услуги на аппаратах — поставили УЗИ или МРТ и зарабатывают на нем. Это нормально, но не заменит комплексности, ее частная медицина дать не может.
— Каковы перспективы у концессии по поликлиникам?
— Есть потенциальные инвесторы, местные и из других регионов. Есть тут момент, что по идее, строительство поликлиник в первую очередь выгодно застройщикам. А наши компании не готовы заниматься эксплуатацией. Есть в Новосибирске хороший пример — Сидоренко-старший из «Энергомонтажа» в свое время построил серьезную поликлинику в Родниках, за свой счет, передал ее городу. Он пошел изначально на затраты, мы потом рассчитались. Вот вам и инфраструктурная ипотека. Есть пример города Оби, когда частный инвестор продал нам здание, переделал его под нормативы. Но в округе выросли цены на квартиры! Наши застройщики ждут инициативы и денег государства. Это, наверное, оправданно в нынешней непростой ситуации.
— Олег Иванович, а вот как по вашему, государственная медицина — она должна быть удобной, «человечной», клиентоориентированной? Или ее основные достоинства — эффективность и бесплатность?
— Знаете, поликлиника и больница — это не магазин шаговой доступности. Травмопункт не должен быть на каждом углу — это высокотехнологичное медицинское учреждение. Если вы решили жить за городом — это ваш выбор. Но если там живет 500 человек, там физически доктор не может заработать себе на зарплату. Если хотели жить на природе — пожалуйста, но в поликлинику добирайтесь сами. Опять же, в МЕГУ ездят и с Родников, и даже из Кемерово и Томска, а до поликлиники три километра это далеко?
Про ресурсы
— Сейчас многие ощущают на себе последствия объединения поликлиник, когда пациентов к узким специалистам отправляют на другой край района.
— Укрупнение лечебных учреждений — это нормально. Это дает возможность при той же ресурсной базе добиваться лучших результатов. Смотрите — если сломался маммограф в одной поликлинике, или ушел в отпуск эндокринолог, то в условиях укрупнения больных можно просто перераспределить. В итоге человек проедет на две остановки дальше, зато получит помощь быстрее. Поликлиника с тремя сотрудниками в штате ничего не может сделать, руководитель большого объединения может манипулировать ресурсами и эффективнее их использовать.
Про проблемы и жалобы
— Если у пациента есть проблема — куда с ней идти?
— Проблему надо решать. Любой главврач имеет полномочия и ресурсы для этого. Сначала — к нему, если он не помогает, есть много ресурсов, которые можно подключить. Страховщики, наши горячие линии, обращения в Минздрав через сайт и другие варианты.
— Часто жалуются?
— Случается. Вы знаете, я на всех работах — от медбрата до министра — не видел врача, который бы сознательно вредил. Ошибки есть везде. У нас работает отдел контроля качества, каждую жалобу разбираем. Есть отдельная структура — недавно созданный общественный совет. Роздравнадзор, Роспотребназдор, суд. Ни одно обращение не осталось без ответа.
Врачам обидно, когда до разбора начинают клеймо ставить. Медицинское сообщество сейчас находится под мощным прессингом.
Мы думали даже организацию создать, в защиту прав и интересов врачей. Страдают-то все в итоге.
История из жизни. Приходит ко мне на прием женщина и просит — запретите «Фламп». Говорит, дочь у нее молодой врач, в женской консультации работает. Хорошо работает, мол, на днях домой принесла знаки внимания от пациентов. Отвечаю — значит, хороший доктор, благодарят ее. Дама чуть не плачет — да она хочет из профессии уходить, на нее написали два плохих отзыва, и тыкают теперь, а она, мол, руки опустила.
Причем заметьте — чаще всего на что люди жалуются? Не на профессионализм даже! На сервис, отношение, очереди. Если разобраться, именно на качество медицинской помощи жалуются мало. Человек приходит в лечебное учреждение не с радостью: любая мелочь, которая в жизни не вызвала бы такие эмоции, тут вызовет.
Приехал Леонид Рошаль в Новосибирск в прошлом году. На встрече было 2000 медиков. Задают вопрос из зала — «Что делать с необоснованными жалобами?» «А ничего, — ответил Рошаль. — Терпеть». Во всех странах фиксируют рост жалоб. Хотелось бы всем, чтобы было все объективно, у нас вторая крайность появилась — есть группы лиц, которые зарабатывают на судах. У нас нет грамотных медицинских адвокатов и грамотного медицинского обвинения, у судов опыта нет ведения таких дел.
— Не все могут оценить качество медицинской помощи, скажем, на уровне посещения педиатра или терапевта
— Верно, но если вы заинтересованы в своем здоровье, — вернемся к вопросу о личной ответственности — вы можете сделать многое. Обращение в страховую, горячая линия Минздрава, главврач.
У нас давно крепостное право отменили — вы легко можете поменять поликлинику и врача. И вообще — систему охраны здоровья надо оценивать не по количеству жалоб.
— А какие данные самые важные для вас?
— Много показателей, кроме основных — средний возраст, смертность. Скажем, снижение смертности от управляемых заболеваний. Рост онкологической выявляемости — это хорошо, человека вылечат, он дольше проживет. Рост числа инвалидов — это тоже неплохо, диагностика на ранней стадии, когда болезнь можно притормозить, а не паллиативом заниматься. Показатели по диспансеризации очень важны, — это опять-таки показатель формирования в регионе сознательного отношения к своему здоровью. За здоровье отвечаете вы, а я отвечаю за здравоохранение!
Продолжение интервью Олега Иванинского читайте в новом спецпроекте РБК Новосибирск «Здоровье и красота»
Как новое поколение недропользователей меняет золотодобычу: кейс «Золото Дельмачик»
Отдохнуть и полечиться. Какие туристические проекты запускались
в 2023 году в России
