Александр Карелин: о пенсионной реформе, выборах и митингах
— Александр Александрович, как вы оцениваете конкурентность сентябрьских выборов? Есть мнение, что они будут носить рефередумный характер, что может повлиять на явку.
— Если нет ажиотажа, обливания грязью, войны компроматов, очевидной межпартийной борьбы, то выборы не считаются что ли? Уверен, что выборы по-настоящему интересны. На явку могут повлиять другие факторы — первая неделя учебного года, так скажем, огородно-страдная пора.
— Как вы оцениваете влияние двух громких реформ последнего времени — пенсионной и налоговой на ходе кампании?
— Конечно, это ее усложняет, влияет на эмоциональный фон. Я, как депутат Госдумы, много общаюсь с людьми: достаточно нареканий, но много и тех, кто говорит, что это правильная затея. Есть претензии к подаче: недостаточно разъяснительной работы. Мое мнение — реформу надо было проводить раньше. Из десяти вопросов, которые мне задавали до старта реформы, пара точно была о пенсиях. Сейчас больше.
— Спрашивают о росте пенсий?
— Сейчас спрашивают, почему и за что. Я же и без депутатского значка узнаваем: приходишь в аптеку, и спрашивают: «Мне что — умереть за этим прилавком?». Обычно после пяти минут разговора накал спадает.
Есть те, кто громко и не всегда аргументировано говорят, что повышение пенсионного возраста — плохо. Есть другие, кто говорит, что реформу надо делать, но помягче. Только пока не очень понятно, как. Они подходят с карандашиком, садятся считать. Но они не такие трибунные и не такие шумные. Их примерно поровну.
— На общегражданском митинге в Новосибирске один из его организаторов Сергей Дьячков рассказывал, что они приглашали выступить депутатов из «Единой России» по поводу пенсионной реформы, и никто не пришел.
— Болезнь соразмерности, у нас это бывает. «Единая Россия» — партия большинства, большинство нам досталось через доверие, это расслабляет, иногда упускаем важное. Многие считают: если нам дали мандат, значит, мы уполномочены на изменения, и каждый раз это объяснять дополнительно не нужно. А вообще — я такого приглашения не получал.
— А пошли бы?
— Конечно. Мы с Сергеем Дьячковым не раз говорили на подобных мероприятиях, кричали даже, но не бранились, а именно обменивались точками зрения. Надо ходить на такие собрания, нельзя этим пренебрегать. Большая часть напряжения, страстей, если хотите, возникает из-за того, что кто-то, считая себя правым, пренебрегает возможностью объясниться. Многие реформы воспринимались бы по-другому.
— Как вы считаете, депутатам место на митинге? Кто-то поддерживает протестующих, большинство не ходит туда принципиально.
— Прийти и убедить — да, нужно. Я за митинги, но против митинговщины.
Спорить можно, нужно и должно, но браниться, переходить на личности нельзя. Не устраивает одно — предложите другой вариант! Оставить как есть ситуацию с пенсиями? Неправильно. Не будем мы реформировать пенсионную систему, она скоро начнет глодать нас.
Гражданское общество — это не дозволенность проводить митинги, и так обращать внимание на проблему. Гражданское общество — это взаимное слушание.
Кстати, единороссы — единственные, кто показали, что могут объединяться, а не разъединяться. Мы деятельно работаем, стабильно и без спекуляций, но иногда становимся скучными. Моя депутатская задача — быть офицером связи между людьми и властью, объяснять, разбираться, искать пути решения проблем. Уверен, чем проще и лучше будет нам жить в России, тем с большей гордостью мы будем доставать паспорт в других странах.
— Вы цитировали Столыпина: «Но главное, что необходимо, это, когда мы пишем закон для всей страны, иметь в виду разумных и сильных, а не пьяных и слабых». Правильно ли, что закон по этой мысли не для всех один, что «пьяные и слабые» его не понимают?
— Если хотят понять — поймут. Просто бывает, кто-то делает вид, что и так все было правильно и хорошо. Другим изменения непривычны. Встать раньше, работать много, брать на себя ответственность — это для сильных. Тот же Столыпин на смертном одре говорил, что не количеством денег на счетах сильна страна, а здоровым, зажиточным, трудоспособным и желающим работать населением. Это важно — видеть разницу между «получать» или «зарабатывать».
— Зарабатывают у нас многие. Однако налоги в пенсионный фонд идут не со всех заработанных сумм. Как вы видите решение этой проблемы?
— Самозянатость, серый сектор — это все проблемы и грани одной из сложных конструкций. Того самого планирования экономики. Скажу вещь непопулярную. Налоговое законодательство у нас изменчиво. Мы живем во времена перемен — вопрос, как их трактовать.
Каждый раз, меняя налоговую систему ради наполнения казны, мы одними этими маневрами ничего не сделаем, пока деньги, зарабатываемые здесь, в стране, в регионе, сюда не вернутся.
— Что для этого надо сделать?
— Я уверен, для людей предпочтительнее стабильные условия, понятные ставки, правила, налоговые режимы. Я же работал в налоговой, имел доступ к документам. Только сделали стабильную и плоскую систему налога — собираемость выросла.
Сначала надо дать занятость, потом эти проблемы не будут так ажиотажно обсуждаться. Работящим и трезвым быть выгодно. Скучно или стабильно — все мы, так или иначе, к этому гарантированному состоянию стремимся. При этом пытаемся экстрим проповедовать.
— Как вы считаете, можно ли ответственность воспитывать или это чисто этический вопрос?
— Можно министерство создать по воспитанию ответственности. Ответственность — это осознание последствий своего личного выбора. Возможностей выбора у нас много. Помню, как тяжело шел закон о монетизации. По сути, идея хорошая — когда есть выбор, взять льготой или деньгами. А название неудачное, на мой взгляд. Помню беседу со знакомым, ему было лет под семьдесят. «Обобрать хотят, льготы отнимают!», — говорит. «Вот смотри, у тебя к семидесяти зубы свои, а тебе десять пластмассовых положено. Тебе они не нужны, а право ты на них имеешь. Так государство тебе эти зубы деньгами отдаст, внукам конфет купишь». Успокоился: «Почему мне раньше никто так не объяснял». Каждый должен иметь выбор, но чтобы выбрать, научись считать, что для тебя выгоднее.
С другой стороны, вот где и как написать, что нельзя родителей в богадельню сдавать? Бывает, приходят ребята, жалуются, что мол, у папы маленькая пенсия. Спрашиваю — ты модно одет и ведь не пешком пришел? «Нет, это мое все, заработал. А папе государство должно, он работал и заработал», — отвечает.
Так отвечаю, тебе этот режим дал стать предпринимателем, 30 лет назад это статья была! Твой отец всю жизнь работал, чтобы ты тут вырос и состоялся, ты в ответе за то, как живет твой отец.
Я уверен, что надо поддерживать сильных, работящих и трезвых. А государство должно заботиться о тех, кому бог не дал, у кого проблемы по здоровью.
